Восстановление после рака желудка

Нынешний эпизод «Получасовки здоровья» немного иной, поскольку мы беседуем не с врачом, а с пациентом. У нас в гостях Рево Тюрк, 36-летний отец двоих детей из Пярну. Чуть больше года назад ему диагностировали рак желудка, и поборов эту болезнь, Рево хотел бы поделиться своим опытом и советами с другими людьми и оказывать им поддержку. Поэтому Рево решил выучиться в Региональной больнице на консультанта с личным опытом.
 
 
Как для вас началась эта история? Как вы поняли, что у вас проблемы со здоровьем, и что за этим последовало?

Однажды утром в июле 2017 года, в прекрасную летнюю пору, я проснулся с плохим самочувствием. Я пошел в туалет и понял, что не могу стоять на ногах, в глазах рябило, мне было плохо. Жена вызвала скорую помощь, и меня доставили в больницу. Там мне измерили кровяное давление, которое оказалось низким, и взяли несколько анализов. Единственное, что они нашли, было низкое содержание железа. В больнице меня подлечили, выписали таблетки, содержащие железо, отправили домой, и к вечеру я снова был на ногах. Впоследствии я чувствовал себя хорошо, содержание железа нормализовалось, и врачи говорили, что все в порядке.

Жизнь продолжалась. Прошел год. В ноябре 2018 года я снова почувствовал себя плохо и попал к семейному врачу, который направил меня к пярнускому врачу-специалисту. Анализы крови показали, что содержание железа снова было низким. Куда же девалось железо? Врач захотел на всякий случай провести «глотание шланга», то есть эндоскопию, и выяснилось, что у меня в желудке язвы. Мне выписали таблетки для защиты желудка; я принимал их две недели. Также у меня взяли пробы из очага, чтобы удостовериться в причине. За неделю до Рождества 2018 года я пришел на прием к врачу, он посмотрел на меня печальным взглядом и сказал, мол, к сожалению, мы нашли у вас в желудке злокачественную опухоль. Это был настоящий гром среди ясного неба, я не знал, как реагировать. Врач сказал, что на этом их компетенция заканчивается, что они еще проведут мне компьютерную томографию, чтобы найти возможные метастазы, и направят меня в Таллинн на дополнительную проверку.

Приехав домой, я все еще не осознавал эту ситуацию до конца. Я думал, что современная медицина шагнула вперед, что опухоль вырежут и жизнь продолжится. Когда я рассказал о случившемся жене, она сразу осознала всю серьезность ситуации – осознала, что это был рак. Я поначалу не мог называть так эту опухоль. Жена поискала дополнительную информацию в интернете, и перед нами предстала жестокая реальность: рак желудка, как правило, обнаруживают очень поздно – лишь на третьей или четвертой стадии. Она легла и начала плакать, сетуя, мол, что же будет дальше. Теперь я должен был быть сильной стороной. Я утешил ее и сказал, что нужно дождаться результатов следующих исследований прежде, чем делать какие-то выводы.

Мы отпраздновали начало Нового года, и в начале января я прибыл в Таллинн. В Северо-эстонской региональной больнице моим врачом стал доктор Тийт Сууроя. Он сказал, мол, посмотрим, как пойдут дела, такому молодому мужчине не нужно волноваться. Мне провели повторные анализы, и спустя неделю жизни в безызвестности, когда я уже начал надеяться, что все это лишь плохой сон и диагноз ошибочен, выяснилось, что в пярнуские медики были правы. Результаты дополнительной проверки подтвердили наличие второй стадии рака желудка. Теперь имелось подтверждение, и наличие опухоли стало фактом. Дальнейшие события развивались стремительно, у меня не было времени вникнуть в ситуацию. В четверг вечером я вернулся в Пярну, а в воскресенье снова был в Таллинне, в больнице, где мне провели дополнительное исследование, чтобы найти в животе метастазы. Для этого была проведена небольшая операция, в ходе которой медики осмотрели мою поджелудочную железу. Выяснилось, что осложнений и очагов нет.

Тийт сказал, что план лечения предусматривает четыре химиотерапии в течение одного месяца, одну операцию и еще четыре дополнительные химиотерапии. Время ожидания должно было длиться месяц, но неожиданно освободилось более раннее время. Ту небольшую операцию мне сделали в понедельник, в среду в обед я вернулся домой и в четверг должен был ехать на химиотерапию. Но в среду вечером я чувствовал себя разбитым, поэтому отправил Тийту электронное письмо, написав, что мне необходимо еще время, чтобы набраться сил перед тем, как я смогу отправиться на химиотерапию. Однако утром я проснулся раньше, чем прозвенел будильник, и понял, что не стоит ждать. Голова была свежая, силы восстановились, передо мной была реальность, и пора было действовать. Я позвонил Тийту, сказал, что все же приеду, и, к счастью, он еще не успел отменить прием. Я сел на автобус и поехал в Таллинн.

Поскольку времени было мало, я не успел найти дополнительную информацию о химиотерапии, а реальность оказалась довольно жестокой. После 30-часовой химиотерапии я приехал домой к вечеру следующего дня, и из-за ее последействия следующие три дня были трудными. Я не очень хорошо мог передвигаться, восстановление заняло некоторое время. Но когда я уже почувствовал себя лучше, я стал изучать информацию о различных способах облегчения. Я быстро пришел к выводу, что нет смысла искать причины того, почему все это со мной произошло. Вместо этого нужно сосредоточиться на плане лечения и на том, что говорит лечащий врач. Я изменил питание, начал ходить гулять и открыл для себя китайскую медицину. Еще одной важной формой заземления было ведение блога, в котором я описывал свою историю честно и откровенно. Прежде всего, это был закрытый блог, предназначенный для моих друзей, в котором я мог выражать свои мысли и чувства.

После первой и второй химиотерапий у меня были две недели свободного времени, когда я мог гулять в лесу и обдумать ситуацию. Я быстро прояснил для себя, что у меня дома два маленьких ребенка и жена, которой нужна помощь в их воспитании. Я хочу видеть, как растут мои сын и дочь, а значит, нужно бороться с этой болезнью и делать все возможное, чтобы ее одолеть. Ко мне вернулась надежда, друзья и семья поддерживали меня, жизнь стала лучше.

Уже прошли третья и четвертая химиотерапии, и оставался месяц до операции. Я уже не так сильно боялся химиотерапии, ходил на нее уверенно и знал, что молодые мужчины, как я, восстанавливаются быстро. Однако я боялся операции. В ходе удаления опухоли в желудке обычно отрезают часть желудка, то есть, по сути, делается операция по уменьшению желудка. Но моя опухоль имела такую форму, в случае которой, судя по имеющейся практике, через некоторое время после удаления части желудка опухоль начинала разрастаться снова. Врачи пришли к выводу, что в моем случае будет целесообразно удалить весь желудок и создать новый из тонкой кишки. Меня это испугало, я подумал, мол, как можно жить без желудка, и поехал в Тарту, чтобы узнать, будет ли рекомендация тартуских врачей такой же. Там посмотрели мою историю лечения и спросили: «Что вы тут делаете?». Я ответил, что пришел на дополнительную консультацию. А они сказали, что если ваш лечащий врач – Тийт Сууроя, будьте уверены, что его мнению можно доверять, это прекрасный врач.

Наконец, истек месячный перерыв, и 22 апреля 2019 года мне предстояло пройти операцию. Мне было страшно. Операция длилась 3-4 часа, то есть это была сложная операция. К счастью, всё прошло успешно, однако последующее восстановление было тяжелым. Проснувшись в отделении интенсивной терапии, я чувствовал себя хорошо благодаря болеутоляющим, но в какой-то момент у меня начались боли в животе. Меня не перевели в другое отделение сразу, так как не было мест, а поскольку в этом отделении не было разрешено вставать, что мне посоветовала делать медсестра, я слишком долго лежал.

Когда меня перевели на верхний этаж, в более простую палату интенсивной терапии, у меня начались безумные боли, у меня не было сил даже сесть, чтобы запустить работу пищеварительной системы. Я всё время просил дать мне болеутоляющее, до тех пор, пока мне не говорили, что я уже получил максимально допустимое количество и что больше, к сожалению, нельзя. Я чувствовал неопределенность, не понимал, что со мной будет дальше. В какой-то день после операции у меня в голове возник вопрос, а не конец ли это. Я попросил у медсестер снотворное, поспал несколько часов, и голова прояснилась. Я понял, что я либо буду лежать с больным животом, либо поднимусь и начну двигаться. Я позвал на помощь медсестру и встал, почувствовав, что внутри что-то изменилось. Я поднимал ноги, делал соответствующие движения, и с каждым вставанием чувствовал себя лучше, ритм пищеварения начал восстанавливаться. На следующий день я уже сидел, в обед следующего дня ходил по зданию с помощью роллатора. Ко мне вернулась вера в себя, жизнь снова продолжалась. Я находился в больнице 11–12 дней.

С питанием всё было непросто: вес порций измерялся с точностью до грамма, и порции были маленькие. По возвращении домой я начал вести дневник питания. Первый месяц был очень тяжелым, вес снижался, чувство сытости не наступало. Если я превышал допустимое количество еды, боль возвращалась. Я находился на домашнем режиме, и, наконец, наладил ритм. Количество пищи потихоньку увеличивалось, вес тела стабилизировался и в какой-то момент даже начал немного расти. К счастью, впереди было лето, на улице была прекрасная погода, я мог ходить гулять и восстанавливаться. Вот так и продолжалась моя жизнь. К настоящему моменту со дня операции прошло 10–11 месяцев, восстановление прошло успешно, я ем всё, но стараюсь не слишком спешить. Количество пищи увеличилось настолько, что я уже могу съесть почти всё второе блюдо. Как и заверял врач, организм молодого мужчины принимает новый желудок. Сейчас у меня хорошее настроение, и я горжусь собой.
 
Насколько ваша нынешняя физическая форма отличается от той, в которой вы находились до болезни?
Раньше я весил примерно 90 кг, а сегодня 83–84 кг. Так просто вес не прибавляется, скорее важно следить за тем, чтобы он не снижался. Что касается физической формы, конечно, я не так силен, как прежде. Раньше я играл в теннис и занимался бегом в лесу. Сейчас я снова играю в теннис, но в лес хожу больше для прогулок. А еще я плаваю. Тонус тела изменился, однако не могу пожаловаться, что что-то стало плохо получаться. Я много двигаюсь и скорее чувствую, что мне повезло. Я чувствую себя хорошо, а это самое главное.
 
Как пережитое повлияло на ваше психическое здоровье? Часто ли вы думаете о болезни, и боитесь ли ее возвращения?
Такое не исключено. Именно поэтому я решил выучиться на консультанта с личным опытом, чтобы помогать другим людям и делиться своей историей. Это моя форма заземления.

Всегда, когда у меня возникала сложная ситуация и меня одолевали тревожные мысли, ко мне на помощь приходил брат. Он очень отзывчивый человек. Раз в неделю мы разговаривали на протяжении часа, и после разговоров с ним мои мысли снова становились ясными.

Также мне помогает школа консультантов с личным опытом, где много обсуждаются психологическая сторона консультирования и восстановление. Это помогает анализировать подоплеки собственной истории и приходить к пониманию того, почему и как ты с ней справился. Я по-прежнему увлекаюсь китайской медициной – делаю упражнения, которые помогают мне духовно. Я хожу в лес дышать, качественно провожу время с семьей. Сейчас я чувствую себя хорошо и не боюсь, что счастье отвернется. Каждые полгода я хожу на проверку, в ходе которой мне проводят дополнительный анализ крови и компьютерную томографию, чтобы следить за ситуацией. Это придает уверенности в себе и в том, что все будет хорошо.